— Несколько катушек с пленкой и корзиночки.., масса корзиночек…

— Разумеется, — уверил его я. — Миссис Блейр — из тех женщин, которые покупают сразу не менее дюжины чего-нибудь.

— Кажется, все, сэр Юстас, не считая всяких разрозненных предметов, вуали для езды на автомобиле, непарных перчаток и т. п.

— Если бы вы не были прирожденным идиотом, Пейджет, вы бы с самого начала увидели, что эти вещи не могут принадлежать мне.

— Я подумал, что часть из них могла принадлежать мисс Петтигрю.

— А, вы мне напомнили. Что вы имели в виду, нанимая для меня столь сомнительную личность в качестве секретарши?

И я поведал ему о том подробном допросе, которому подвергся. Мне тут же пришлось пожалеть, так как я заметил в его глазах слишком хорошо знакомое мне выражение. Я поспешно сменил тему разговора, однако было уже поздно. Пейджет вышел на военную тропу.

Затем он стал надоедать мне длинными бессмысленными рассказами о «Килмордене». Что-то о катушке с пленкой и пари. Катушке, посреди ночи брошенной через иллюминатор каким-то стюардом, которому следовало быть более осмотрительным. Ненавижу грубые шутки. Я так и сказал Пейджету, и он снова принялся излагать свою историю. В любом случае он плохой рассказчик. Прошло много времени, прежде чем я начал в чем-то разбираться.

До ланча он больше не появлялся. Потом он прибежал, дрожа от возбуждения, как ищейка, взявшая след. Мне никогда не нравились ищейки. Суть дела в том, что он видел Рейберна.

— Что?! — вскричал я, пораженный.

Да, ему на глаза попался некто, в ком он с уверенностью признал Рейберна. Тот переходил дорогу. Пейджет последовал за ним.

— И как вы думаете, с кем он остановился поговорить? С мисс Петтигрю!

— Что?!

— Да, сэр Юстас. И это еще не все. Я наводил о ней справки.

— Подождите, что случилось с Рейберном?

— Он и мисс Петтигрю вошли в ту угловую лавку редкостей…

Я издал непроизвольное восклицание. Пейджет недоуменно замолчал.

— Ничего-ничего, — сказал я. — Продолжайте.

— Я ждал на улице целую вечность, но они так и не вышли. Наконец я вошел внутрь. Сэр Юстас, в лавке никого не было! Там, должно быть, есть другой выход.

Я уставился на него.

— Как я уже говорил, я вернулся в гостиницу, чтобы навести кое-какие справки о мисс Петтигрю. — Пейджет понизил голос и часто задышал, как он всегда делает, когда хочет сказать что-нибудь по секрету. — Сэр Юстас, прошлой ночью видели мужчину, выходившего из ее номера.

Я поднял брови.

— А я всегда считал ее верхом порядочности, — проворчал я.

Пейджет продолжал, не обращая внимания.

— Я поднялся прямо наверх и обыскал ее комнату. И как вы думаете, что я нашел?

Я покачал головой.

— Вот это!

Пейджет показал безопасную бритву и мыльную палочку для бритья.

— Для чего женщине такие предметы? Наверное, Пейджет никогда не читает объявлений в газетах для дам высшего света. В отличие от меня. Не собираясь спорить с ним, я отказался признать бритву убедительным доказательством пола мисс Петтигрю. Пейджет так безнадежно отставал от времени. Я бы нисколько не удивился, если бы он предъявил портсигар в подтверждение своей версии. Однако даже у Пейджета есть границы.

— Я не убедил вас, сэр Юстас. А что вы скажете на это?

Я внимательно осмотрел предмет, которым он торжествующе размахивал над головой.

— Похоже на волосы, — заметил я с отвращением.

— Именно так. Очевидно, это накладка из искусственных волос.

— В самом деле, — прокомментировал я.

— Теперь вы убедились, что так называемая мисс Петтигрю — переодетый мужчина.

— Да, мой дорогой Пейджет, думаю, да. Я мог бы сообразить, что к чему по ее ножкам.

— Так-то вот. А теперь, сэр Юстас, я хотел бы поговорить с вами о моих личных делах. Судя по вашим намекам и постоянным упоминаниям того времени, когда я был во Флоренции, мне не приходится сомневаться, что вы меня разоблачили.

Наконец откроется тайна того, что Пейджет делал во Флоренции.

— Чистосердечно признайтесь, дорогой мой, — мягко сказал я. — Так гораздо лучше.

— Благодарю вас, сэр Юстас.

— Дело в ее муже? Мужья — надоедливые ребята. Всегда появляются, когда их меньше всего ждут.

— Мне неясна ваша мысль, сэр Юстас. В чьем муже?

— Муже дамы.

— Какой дамы?

— Господи помилуй, Пейджет, той дамы, с которой вы встречались во Флоренции. Должна же быть там дама. Не говорите мне, что вы просто ограбили церковь или ударили ножом в спину итальянца за то, что вам не понравилось его лицо.

— Я в полном недоумении от ваших слов, сэр Юстас. Вы, наверное, шутите.

— Иногда я бываю забавным, когда прилагаю усилия, но могу заверить вас, что в настоящую минуту не намерен шутить.

— Я надеялся, что вы не узнали меня, сэр Юстас, так как я был довольно далеко.

— Узнал вас — где?

— В Марлоу, сэр Юстас.

— В Марлоу? Какого черта вы делали в Марлоу?

— Я думал, вы поняли, что…

— Я начинаю понимать все меньше и меньше. Вернитесь назад и снова начните вашу историю. Вы поехали во Флоренцию.

— Тогда, значит, вам ничего не известно — и вы не узнали меня!

— Насколько я могу судить, вы, кажется, выдали себя без всякой необходимости — стали заложником собственной совести. Но я сумею лучше разобраться, когда услышу весь рассказ. Итак, вздохните поглубже и вперед. Вы поехали во Флоренцию…

— Но я не ездил во Флоренцию. Вот и все.

— Куда же вы тогда отправились?

— Домой — в Марлоу.

— Какого дьявола вам понадобилось ехать в Марлоу?

— Я хотел повидать мою жену. Она была в деликатном положении и ожидала…

— Вашу жену? Но я не знал, что вы женаты!

— Да, сэр Юстас, именно об этом я вам и говорю. Я ввел вас в заблуждение.

— Вы женаты давно?

— Уже больше восьми лет. Прошло как раз шесть месяцев с нашей свадьбы, когда я стал вашим секретарем. Мне не хотелось упустить такое место. Предполагается, что постоянный секретарь должен быть холост, поэтому я скрыл правду.

— Вы поражаете меня, — заметил я. — Где же была ваша жена все эти годы?

— Вот уже больше пяти лет у нас есть маленький домик с верандой на реке в Марлоу совсем неподалеку от Милл-Хауса.

— Господи, помилуй, — пробормотал я. — А дети?

— Четверо, сэр Юстас.

Я пристально посмотрел на него в оцепенении. Я мог бы раньше сообразить, что у такого человека, как Пейджет, не может быть тайного греха. Его порядочность всегда была моим проклятием. Именно такого рода тайну он и должен был иметь — жена и четверо детей.

— Вы еще кому-нибудь говорили об этом? — наконец спросил я после того, как довольно долго с интересом разглядывал его, как зачарованный.

— Только мисс Беддингфелд. Она приезжала на вокзал в Кимберли.

Я продолжал рассматривать его. Он ерзал под моим взглядом.

— Надеюсь, сэр Юстас, я не очень досадил вам?

— Дорогой мой, — произнес я, — не стану скрывать от вас, что вы совершенно расстроили мои планы!

Я ушел из гостиницы, сильно выведенный из себя. Когда я поравнялся с угловой лавкой редкостей, на меня вдруг напало непреодолимое искушение и я вошел. Хозяин, потирая руки, подобострастно предложил свои услуги.

— Позвольте вам что-нибудь показать? Меха, редкости!

— Мне нужно нечто совершенно необычайное, — сказал я. — Для особого случая. Вы покажете, что у вас есть?

— Может быть, вы пройдете в заднюю комнату? У нас там имеется богатый специальный ассортимент.

Вот где я совершил ошибку. Я подумал, что поступаю очень умно. Я проследовал за ним сквозь колыхавшиеся портьеры.

Глава XXXII

Мне пришлось немало повозиться с Сьюзен. Она спорила, умоляла и даже рыдала, пока не разрешила мне осуществить мой план. Но, в конце концов, я добилась своего. Она обещала в точности выполнить мои указания и приехала на вокзал, чтобы со слезами проводить меня.