— Понятно, — задумчиво сказала я. — А что с маленькими, где они?

— Полагаю, что у сэра Юстаса. Я мысленно оценила ситуацию.

— Что ж, — наконец сказала я, — это неудобно, но достаточно надежно. Пока нам лучше ничего не предпринимать.

Сьюзен взглянула на меня с легкой улыбкой.

— Вам не нравится бездействовать, не так ли, Энн?

— Да, не слишком, — честно ответила я.

Единственное, что я могла сделать, — это достать расписание и справиться, когда поезд Ги Пейджета пройдет через Кимберли. Выяснилось, что он прибудет на следующий день в 5.40 пополудни и отойдет в 6.00. Мне хотелось встретиться с Пейджетом как можно скорее, и я считала, что мне предоставляется удобный случай. Ситуация на Ранде становилась очень серьезной, и могло пройти много времени, прежде чем у меня возникнет другая возможность.

Тот день оживила только телеграмма из Йоханнесбурга.

Она звучала совершенно невинно:

— «Доехал благополучно. Все идет хорошо. Эрик здесь, Юстас тоже, но нет Ги. Пока оставайтесь на месте. Энди».

Эрик — наш псевдоним для Рейса. Его выбрала я, так как мне очень не нравится это имя. До встречи с Пейджетом мне явно больше нечего было делать. Сьюзен занялась отправлением длинной успокаивающей телеграммы далекому Кларенсу. Она здорово расчувствовалась. По-своему, — разумеется, совсем не так, как я и Гарри, — она действительно любит Кларенса.

— Я хотела бы, чтобы он был здесь, Энн, — сказала она, глотая слезы. — Я так давно его не видела!

— Возьмите крем для лица, — сказала я успокаивающе.

Сьюзен намазала немного на кончик своего очаровательного носика.

— Скоро мне понадобится еще крем, — заметила она, — а такой можно достать только в Париже. — Она вздохнула. — Париж!

— Сьюзен, — сказала я, — очень скоро вам надоест Южная Африка и приключения.

— Мне хотелось бы очень хорошенькую шляпку, — задумчиво согласилась Сьюзен. — Мне поехать завтра с вами на встречу с Ги Пейджетом?

— Я предпочитаю поехать одна. Он будет более осторожным, разговаривая с нами двумя.

Вот так случилось, что на следующий день я стояла в дверях гостиницы, борясь с непокорным зонтиком от солнца, не желавшим раскрываться, а Сьюзен мирно лежала на своей кровати с книгой и корзиной фруктов.

Сегодня с поездом было все в порядке, и он должен был прийти почти вовремя, как сказал портье, очень сомневаясь, однако, что поезд вообще отправится в Йоханнесбург. Путь взорван, — торжественно объявил он. Это прозвучало весьма ободряюще!

Поезд пришел только на десять минут позже. Все высыпали на платформу и начали возбужденно прогуливаться взад и вперед. Мне не составило труда издали заметить Пейджета. Я энергично приветствовала его. Увидев меня, он, по-своему обыкновению, нервно вздрогнул — на сей раз несколько демонстративно.

— Боже мои, мисс Беддингфелд, а я понял так, что вы исчезли.

— Я опять появилась, — серьезно сказала я. — А как вы поживаете, мистер Пейджет?

— Спасибо, очень хорошо — предвкушаю, как вернусь к исполнению моих обязанностей у сэра Юстаса.

— Мистер Пейджет, — произнесла я, — мне хочется вас кое о чем спросить. Надеюсь, вы не обидитесь, но многое зависит от вашего ответа, больше, чем вы, вероятно, можете предположить. Что вы делали в Марлоу 8 января этого года?

Он сильно вздрогнул.

— В самом деле, мисс Беддингфелд.., я.., действительно…

— Вы ведь были там, не так ли?

— Я.., по причинам личного характера я был по соседству, да.

— Не скажете ли вы, каковы эти причины?

— Разве сэр Юстас еще не рассказал вам?

— Сэр Юстас? А он знает?

— Я почти уверен. Я надеялся, что он не узнал меня, однако, судя по его как бы нечаянным намекам и замечаниям, боюсь, я ошибся. В любом случае я собирался чистосердечно во всем сознаться и предложить ему мою отставку. Он своеобразный человек, мисс Беддингфелд, с чрезмерным чувством юмора. Ему, по-видимому, доставляет удовольствие держать меня в состоянии неизвестности. Полагаю, он все время был прекрасно осведомлен о подлинных фактах. Возможно — все эти годы.

Я надеялась, что раньше или позже смогу все-таки понять, о чем говорил Пейджет. Он продолжал:

— Человеку с положением сэра Юстаса трудно поставить себя на мое место. Я понимаю, что не прав, но мой обман, кажется, не принес вреда. Я счел бы проявлением большого такта с его стороны, если бы он мне все прямо сказал, а не изощрялся в завуалированных шутках на мой счет.

Раздался свисток, и пассажиры стали залезать обратно в поезд.

— Да, мистер Пейджет, прервала его я, — несомненно, я вполне согласна со всем, что вы говорите о сэре Юстасе.

Однако, зачем вы ездили в Марлоу?

— Я был не прав, но при сложившихся обстоятельствах это было естественно, да, я все еще так считаю.

— При каких обстоятельствах? — закричала я в отчаянии.

Похоже, Пейджет впервые осознал, что я задаю ему вопрос. Он оторвался от особенностей сэра Юстаса, перестал оправдываться и сосредоточил внимание на мне.

— Прошу прощения, мисс Беддингфелд, — строго сказал он, — но я не могу уразуметь, что вам за дело?

Теперь он уже занял свое место в поезде и свешивался из вагона, чтобы говорить со мной. Я почувствовала безнадежность. Что можно сделать с этим человеком?

— Разумеется, если оно так ужасно, что вам стыдно говорить о нем со мной… — язвительно начала я.

Наконец-то я нашла верный тон. Лицо Пейджета вытянулось и покраснело.

— Ужасно? Стыдно? Не понимаю вас?

— Тогда расскажите мне!

В трех коротких фразах он поведал мне все. Наконец я узнала тайну Пейджета! Это было совсем не то, чего я ожидала.

Я медленно отправилась пешком в гостиницу. Там мне вручили телеграмму. Я открыла ее. В ней содержались подробные указания для меня немедленно отправляться в Йоханнесбург или, вернее, на одну станцию, не доезжая Йоханнесбурга, где меня должны встретить на машине. Телеграмма была подписана не Энди, а Гарри.

Я села в кресло и предалась серьезным размышлениям.

Глава XXXI

Прибыл Пейджет. Он, конечно, в панике. Немедленно предложил уехать в Преторию. Затем, когда я любезно, но твердо сказал, что мы останемся здесь, он бросился в другую крайность, выразил желание приобрести ружье и стал трещать о том, как он защищал какой-то мост во время мировой войны. Железнодорожный мост в узловом пункте Литтл Пуддекум или что-то вроде.

Вскоре я прервал его, сказав, чтобы он распаковал большую пишущую машинку. Я надеялся, что на некоторое время ему будет чем заняться, так как машинка наверняка вышла из строя — она всегда так делала — и ему придется отнести ее в починку. Однако я забыл о способности Пейджета быть всегда правым.

— Я уже распаковал все вещи, сэр Юстас. Машинка в отличном состоянии.

— Что вы хотите сказать — все ящики?

— Также и два небольших ящика.

— Лучше бы вы не были столь услужливы, Пейджет. Эти маленькие ящики вас не касаются. Они принадлежат миссис Блейр.

Пейджет выглядел удрученным. Он очень не любит ошибаться.

— Итак, снова аккуратно запакуйте их, — продолжал я. — Потом можете выйти на улицу и немного оглядеться. К завтрашнему дню Йоханнесбург, вероятно, превратится в груду дымящихся развалин, так что сегодня, наверное, у вас последний шанс.

Я подумал, что теперь удастся избавиться от него, по крайней мере, на утро.

— Я кое-что хотел бы сказать вам, сэр Юстас, когда у вас будет свободное время.

— Только не сейчас, — произнес я поспешно. — Сейчас у меня совершенно нет свободного времени.

Пейджет повернулся, чтобы уйти.

— Между прочим, — окликнул я его вдогонку, — что там было в этих ящиках миссис Блейр?

— Несколько меховых ковриков и две-три меховые шапки, я думаю.

— Все правильно, — со значением произнес я. — Она купила их, когда ехала на поезде. Это действительно шапки — в своем роде, — хоть я почти не удивляюсь, что вы их не узнали. Полагаю, она собирается в одной из них появиться в Аскоте [17] . Что еще там было?