Я сосчитала на пальцах число людей, за которыми мне следовало наблюдать.

Оставив в стороне моего ночного гостя, но пообещав себе найти его на борту до конца следующего дня, я выбрала ряд лиц, достойных моего внимания:

(1) Сэр Юстас Педлер. Он владелец Милл-Хауса, и его присутствие на «Килморден касле» кажется до некоторой степени совпадением.

(2) Мистер Пейджет, секретарь со зловещей внешностью, который с таким явным рвением пытался заполучить 17-ю каюту. Note bene: выяснить, был ли он вместе с сэром Юстасом в Канне.

(3) Преподобный Эдвард Чичестер. Против него — только упорные притязания на 17-ю каюту, а это могло быть всецело обусловлено особенностями его характера. Упрямство может быть поразительным.

Но небольшая беседа с мистером Чичестером не помешает, решила я. Поспешно повязав волосы носовым платком, я вновь поднялась на палубу, уже с определенной целью. Мне повезло. Намеченная мною жертва, опираясь на поручень, пила бульон. Я подошла к нему.

— Надеюсь, вы простили мне 17-ю каюту, — сказала я, одарив его своей самой неотразимой улыбкой.

— Я считаю, что таить зло недостойно христианина, — холодно произнес мистер Чичестер. — Однако эконом определенно обещал эту каюту мне.

— Экономы обычно так заняты, не правда ли? — сказала я рассеянно. — Полагаю, что иногда они обязательно что-нибудь забывают.

Мистер Чичестер не ответил.

— Это ваша первая поездка в Африку? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— В Южную Африку — да. Но последние два года я трудился среди каннибальских племен во внутренних районах Восточной Африки.

— Как это должно быть захватывающе! Часто ли вам приходилось подвергаться опасности?

— Опасности?

— Я имею в виду риск быть съеденным.

— Не следует легкомысленно относиться к священным темам, мисс Беддингфелд.

— Я не знала, что каннибализм — священная тема, — уязвленно парировала я.

Как только эти слова слетели с моих губ, меня осенила другая мысль. Если мистер Чичестер действительно провел последние два года во внутренних районах Восточной Африки, как же случилось так, что он совсем не загорел? У него кожа бело-розовая, как у младенца. В этом, конечно, есть что-то сомнительное. И все же его манеры и голос были совершенно правдоподобными. Может быть, даже слишком, А не походил ли он немного на театрального священника?

Я перебрала в памяти всех помощников приходского священника, которых знала в Литтл Хемпсли. Некоторые из них мне нравились, некоторые, — нет, но, разумеется, все они были совсем не такие, как мистер Чичестер. Они были людьми, а он — образцом, окруженным ореолом.

Я размышляла над всем этим, когда на палубе появился сэр Юстас Педлер. Поравнявшись с мистером Чичестером, он нагнулся, поднял листок и передал его священнику, сказав: «Вы что-то уронили».

Он прошел, не останавливаясь, так что, вероятно, не заметил волнения мистера Чичестера. А я заметила. Что бы он там ни уронил, факт возвращения потери сильно взволновал его. Он болезненно позеленел и скомкал листок. Мои подозрения стократно возросли.

Он перехватил мой взгляд и поспешил объясниться.

— Это.., часть проповеди, которую я сочиняю, — произнес он с вымученной улыбкой.

— В самом деле? — как могла вежливо отреагировала я.

Часть проповеди, ну и ну! Нет, мистер Чичестер, совсем неубедительно.

Он вскоре покинул меня, пробормотав слова извинения. Как бы мне хотелось, чтобы листок подняла я, а не сэр Юстас Педлер! Одно было ясно: мистер Чичестер не может быть исключен из моего списка подозреваемых. Я намерена была поставить его на первое место.

Придя после ланча пить кофе, я заметила сэра Юстаса и Пейджета, сидевших с миссис Блейр и полковником Рейсом. Миссис Блейр приветливо улыбнулась мне, я подошла и присоединилась к ним. Они говорили об Италии.

— Но это действительно вводит в заблуждение, — настаивала миссис Блейр. — Aqua calda, безусловно, должно означать холодную воду, а не горячую.

— Вы не сильны в латыни, — с улыбкой сказал сэр Юстас.

— Мужчины так кичатся своим знанием латыни, — ответила миссис Блейр, — но все же я заметила, что, когда просишь их перевести надписи на старинных церквах, они никогда не могут этого сделать! Они что-то мямлят и уходят от ответа.

— Совершенно верно, — заметил полковник Рейс. — Я всегда так поступаю.

— А я люблю итальянцев, — продолжала миссис Блейр. — Они такие услужливые, хотя это иногда даже стесняет. Вы спрашиваете их, как пройти туда-то, и вместо того, чтобы сказать «сначала направо, потом налево» или что-нибудь в этом роде, они из самых лучших побуждений изливают на вас поток указаний, а когда вы недоумеваете, они любезно берут вас под руку и провожают до самого места.

— Вы испытали что-нибудь подобное во Флоренции, Пейджет? — спросил сэр Юстас, с улыбкой обращаясь к своему секретарю.

Казалось, вопрос смутил мистера Пейджета. Он запнулся и покраснел.

— Да, конечно.., э.., конечно.

Затем, тихо извинившись, он встал и вышел из-за стола.

— Я начинаю подозревать, что Ги Пейджет участвовал в каком-то темном деле во Флоренции, — заметил сэр Юстас, пристально глядя на удаляющуюся фигуру своего секретаря. — Стоит только заговорить о Флоренции или Италии, как он стараетесь переменить тему разговора или бросается наутек.

— Может быть, он там кого-нибудь убил, — с надеждой сказала миссис Блейр. — Он похож — надеюсь, я не задеваю ваши чувства, сэр Юстас, — но он действительно похож на человека, который мог бы кого-нибудь убить.

— Да, просто злодей эпохи Чинквеченто [6] ! Иногда меня это забавляет, особенно когда знаешь, насколько бедняга, в сущности, законопослушен и порядочен.

— Он у вас работает уже некоторое время, сэр Юстас, не так ли? — спросил полковник Рейс.

— Шесть лет, — ответил сэр Юстас с глубоким вздохом.

— Он, должно быть, вам очень дорог, — заметила миссис Блейр.

— О, да! Просто неоценим, — произнес сэр Юстас подавленно, как будто бесценность мистера Пейджета являлась источником тайного горя для его хозяина. Затем он добавил более оживленно:

— Однако на самом деле его физиономия должна была бы внушать вам доверие, моя дорогая. Ни один уважающий себя убийца не согласился бы выглядеть подобным образом. Криппен в свое время был, по-моему, одним из милейших людей, каких только можно было себе представить.

— Его поймали на лайнере, если не ошибаюсь? — промурлыкала миссис Блейр.

Позади нас раздался какой-то стук. Я быстро обернулась. Это мистер Чичестер уронил свою чашку с кофе. Вскоре наша компания разделилась. Миссис Блейр отправилась к себе спать, а я вышла на палубу. Полковник Рейс последовал за мной.

— Вы совершенно неуловимы, мисс Беддингфелд. Вчера вечером во время танцев я повсюду искал вас.

— Я рано легла спать, — объяснила я.

— Вы и сегодня собираетесь убежать? Или вы потанцуете со мной?

— С удовольствием потанцую с вами, — смущенно прошептала я. — Но миссис Блейр…

— Наша приятельница, миссис Блейр, не любит танцев.

— А вы?

— Я счастлив был бы потанцевать с вами.

— О! — сказала я взволнованно.

Я немного побаивалась полковника Рейса. Тем не менее я чудесно провела время. Насколько это лучше, чем беседовать о допотопных черепах со строгими старыми профессорами! Полковник Рейс полностью соответствовал моему идеалу сурового молчаливого родезийца. Вероятно, я могла бы выйти за него замуж! Правда, мне не делали предложения, но, как говорят бойскауты, «будь готов!». И, кроме того, все женщины подсознательно рассматривают каждого встречного мужчину как вероятного супруга, своего или своей лучшей подруги.

В тот вечер я танцевала с ним несколько раз. Он танцевал хорошо. После танцев, когда я уже собиралась идти спать, он предложил прогуляться по палубе. Мы сделали три круга и в заключение уселись в шезлонгах. Вокруг никого не было. Некоторое время мы поддерживали бессодержательный разговор.